Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.

Изучая народную деревянную архитектуру Русского Севера, занимаясь реставрацией отдельных памятников деревянного зодчества и создавая новые постройки на основе традиций, последние годы мы особое внимание стали уделять проблеме дома — жилища как в широком смысле, так и, в частности, его архаической русской форме — курной или рудной, т. е. отапливаемой по-чёрному избе. Именно курная изба, по нашему мнению, является одним из ярких сохранившихся до наших дней свидетельств о глубоком проникновении духовности и традиций в каждодневный быт человека. Эти свидетельства, на первый взгляд, не столь наглядны, как, например, орнаментация праздничного крестьянского костюма, полная знаков и символов. Однако при ближайшем рассмотрении скромного и сурового облика чёрной избы их можно увидеть во множестве.

Внутреннее устройство курной избы даёт представление о внутрисемейных, родовых отношениях (у каждого члена семьи было своё законное место, определённое статусом, родом деятельности), ныне неузнаваемо изменившихся под влиянием городского уклада жизни. Изба белая, т. е. имеющая дымоход, в погоне за комфортом и модой города, начинает терять эту нагрузку — задавать строй всего «домашнего бытия». Расстраивается особый порядок планировки, связанный именно с топкой «по-чёрному», меняются облики внешний и внутренний: увеличиваются окна, опускается и становится плоским потолок, бревенчатые стены начинают маскироваться побелкой или обоями, единое пространство разделяется на комнаты-клетушки, нарушается монументальность и величественность, исчезает ощущение нахождения в буквально храмовом пространстве…

Картину же настоящего древнего северного дома ярко рисует перед нами один из крупнейших исследователей деревянного зодчества А. В. Ополовников: «Курная изба поражает. Прежде всего рушатся привычные и, надо сказать, весьма поверхностные представления о том, что в такой избе всегда темно и грязно, что повсюду зола, сажа, копоть. Ничего похожего! Полы, гладко обтёсанные бревенчатые стены, широкие лавки, печь — всё сверкает чистотой, столь обычной для изб северных крестьян. На чистом столе — белая скатерть, на стенах вышитые полотенца и одежда, в „красном“ углу — традиционный иконостас с начищенными до блеска окладами икон. И лишь несколько выше человеческого роста проходит граница, за которой царит чернота закопчённых верхних венцов сруба и потолка — блестящая, отливающая синевой как вороново крыло».

Архангельский Север вплоть до начала XX столетия сохранял прекрасные образцы крестьянских чёрных изб. А. Б. Пермиловская объясняет столь длительную приверженность древним традициям несколькими причинами. Одна из них — это климатические условия — высокая влажность. «Открытый огонь и дым из печи просушивали и пропитывали стены сруба, происходила своеобразная консервация древесины, в результате век чёрных изб был более длительным». Также «курная печь лучше обогревала помещение, создавала температуру в избе до 25 градусов, не требуя при этом много топлива <…> чёрная печь была удобна для ведения хозяйства, дым просушивал одежду, обувь, сети. Сети пропитываясь дымом, служили в 5–6 раз дольше, чем сети, просушиваемые на воздухе». Среди социально-культурных причин длительного сохранения черных изб является преобладание исповедующих старообрядчество: «в раскольничьей среде дольше всего сохранились старые традиции, бытовой уклад, материальная культура допетровской Руси».

Образ северной крестьянской избы снаружи суров и неприступен. Курная изба, как правило, имела самцово-слеговую конструкцию крыши. Благодаря наличию подклета небольшие окна в массивных косяках высоко подняты над уровнем земли. От окон до нижнего самца — 5–7 венцов. В холодное время года окна закрывались особыми «зимними» рамами, делающими дом ещё более замкнутым. Декор экстерьера минимален, его почти нет. Есть художественно обработанные конструктивные элементы. Заушины-коники в верхних углах косяков (признак XVIII столетия) служили замком, закрепляющим косящатые колоды. Мощный выразительный охлупень, заканчивающийся конской головой в разных вариациях, прижимал тёс кровли. Весьма живописные курицы из коряжистых еловых корней, с упругой грудью, с нарядными зубчатым орнаментом и даже птичьими головками, удерживали тяжеловесный поток, вытесанный из единого бревна. Резной деревянный дымник символически изображающий избу в миниатюре, завершал крышу.

Русская северная изба стоит на высоком подклете, лишённом окон. Подклет, в который попасть можно, подчас, лишь из избы, служит не только хозяйственным, утилитарным нуждам, но и, в первую очередь, поднимает жилую часть над промерзающей зимами землёй и над нанесёнными сугробами.

В разных вариантах изб вход внутрь осуществляется по-разному. Низкая дверь может вести в нижний ярус сеней, а далее следует подъем по внутренней лестнице. Лестница может идти и снаружи с высоким крыльцом, прилегающим к сеням (мосту).

Сени служат узловой частью дома, через них можно попасть и во двор, и на чердак, и собственно в избу. Планировка избы — жилой отапливаемой части дома имеет чёткое деление на куты (углы), которые определяли каждому члену семьи и гостям его место. Полатный кут — «притвор» избы — располагается сразу у входа, прямо под полатями, дающими название этой части помещения. Туда мог войти любой добрый человек без спроса, без стука в дверь. Здесь находится лавка-коник, на которую присаживался сам хозяин. Здесь было его постоянное рабочее место — особенно зимними вечерами, когда мужики работали дома, плели лапти, сети, занимались резьбой и другими хозяйственными делами. Полати, теснящие кут, одним краем опираются на стену прямо над дверью, другим — на полатный брус, за который уже гостю можно войти лишь по приглашению хозяйки. Полати — место детей и стариков, особенно зимой.

Следующий кут — красный угол, трапезная, освещённая обычно тремя окнами, низко расположенными над лавками, протянувшимися вдоль стен до угла со святынями. Нижняя светлая часть стен с окнами в курной избе гладко вытесана, она резко контрастирует с верхней, зачернённой дымом, рубленной из круглого леса. Нижний ярус от верхнего отделяется полками-воронцами, охватывающими, «стягивающими» весь трапезный кут по периметру. Только во время принятия пищи хозяин занимал своё законное место — в красном углу, под образами. В иное время кут пустовал — в крестьянской избе не было принято «сидеть дома», тем более мужикам, сфера деятельности которых охватывала двор, поля, луга, водоёмы, лес.
Красный угол от следующего, бабьего кута, отделяет пирожный брус.

Бабий и печной кут — наиболее таинственные и священные, по нашему мнению, части избы. В них не допускались не то что вхожие гости, но и самому хозяину дома не принято было там находиться. Здесь располагается своего рода домашний алтарь — глинобитная печь, у которого хозяйничала баба-«большуха». Она претворяет ритуальными предметами (хлебная лопата, помело, ухват, квашня и т. д.) плоды земли, неба, крестьянского труда в пищу духовно-материального свойства. Несомненно, что принятие пищи для наших предков являлось особенным ритуалом.

Печь — сердце дома, и прилегающие к ней элементы представляют собой сложную систему: как конструктивную, так и духовно-обрядовую, которую мы предлагаем именовать термином печной комплекс. Он включает в себя все, что связано с топкой избы по-чёрному, непосредственно способствующее сооружению печи, обеспечивающее наилучший обогрев помещения, распределения дыма, его вывода на воздух, а также некоторые атрибуты, раскрывающие особое культовое значение печи или намекающие на него. Только в курной избе эта система представлена наиболее полно и взаимосвязано.

Печной комплекс включает в себя следующие составляющие: печь (более архаическая форма — глинобитная) на деревянном подпечье (в чёрной избе печь не имела специального фундамента, вся её нагрузка ложилась на подпечье, стоящее непосредственно на полу), печной столб с прилегающим к нему на уровне шестка коником, система воронцов, сходящихся к печному столбу и разделяющих пространство избы, «пинежский элемент» — резная деталь (встречается, по нашим наблюдениям, лишь на реке Пинеге и наиболее полно завершает печной комплекс), голбец с подпечным пространством.

Смысловым центром названной композиции, а также всей избы в целом, является печной столб, к которому прислонена печь. К нему же сходятся и воронцы. Печной столб представляет собой, как правило, колоду с выбранным углом или просто доску. Скорее всего, когда изначально печь сбивалась в углу помещения, с двух сторон её подпирали стены избы и только выступающий наружу угол нуждался в дополнительной опоре, которой и служил столб с выбранным пазом. Однако, данный элемент печного комплекса остаётся при печи, когда она уже отстоит от стен, и даже когда в более позднем варианте складывается из кирпича. Печной столб, занимая центральное положение в избяном помещении, связывая воедино все его составляющие, по-видимому, несёт символическую нагрузку. Во многих избах встречается резная доска, приставленная снизу к столбу на уровне печного шестка, заканчивающаяся коником или иным солярным знаком.

К сожалению, мы не знаем примеров подпоры печным столбом матицы — во всех известных нам случаях он заканчивается по высоте, не доходя до неё. И мы можем лишь предполагать, что это яркая символическая конструкция была когда-то возможна. Одно из доказательств особого положения печного комплекса в пространстве избы мы обнаружили в 2004 г. во время экспедиции по Архангельской области, при исследовании прибрежных деревень р. Пинега: «<…> в деревнях Смутово, Кушкопала, Ёркино, Гасниково, Едома и Церкова (район Верколы — Карпогор) нами был зафиксирован названный выше [печной] комплекс, дополненный одним новым, никогда ранее не встречавшимся нам ни на Пинеге, ни в других регионах элементом. Он не описан и никак не отражён и в известной нам литературе. Местные жители не только не смогли хоть как-то объяснить его значение, но и сами взирали на него с недоумением, как будто видели впервые. Это вертикальный элемент, вставленный между опёртым на печной столб воронцом и матицей. Он может быть выполнен в виде объёмного бруска или доски различной ширины <…>. Чаще он имеет декоративную резьбу, выполненную вручную или даже на токарном станке <…>». «Пинежский элемент» не имеет никакого утилитарного значения, матица не нуждается в подпоре такой небольшой дощечкой. Кроме того, последняя, по-видимому, вставлялась уже после усадки сруба. Очевидно, он несет в себе исключительно символически-обрядовую нагрузку. Несмотря на то, что резная доска с явными конскими головками или образами берегинь, как правило, несколько отстоит от объёма печи и печного столба, она продолжает начатую последним вертикаль — центральную связующую и идеологическую ось избы.

Несравнимо более распространённый, нежели «пинежский элемент», коник — резная доска, вертикально врезанная в печной столб и идущая вдоль боковой стороны шестка — самая яркая и, наверное, единственная декоративная деталь интерьера северной русской избы. В этой малой форме словно сосредоточена вся до поры сдерживаемая фантазия мастера-язычника, который украшал доску солярными, огненными знаками — собственно головками коней, одинарных или даже спаренных, давших название этому элементу, прорезными кругами, спиралями, крестами. Известный исследователь Б. А. Рыбаков приводит наглядный ряд графических зарисовок великолепных припечных коников, замысловатых, полных несомненной зооморфно-солярной символикой. Близость такого полнокровного рукотворного образа к непосредственному вдохновителю и оригиналу — живому огню в печи — не кажется случайной. Декорированный коник в глазах наших предков, несомненно, являл собой священное изображение почитаемого Огня, Солнца.

К печному столбу сходятся полки-воронцы (пирожный и полатный брусья), разделяющие избу на куты. Впоследствии они были заменены сначала перегородкой-шкафом с филёнками или занавесками, а затем и внутренними стенами. Образно печной столб собирает воронцы в единый неразрывный узел, задаёт тон и ритм всему избяному пространству как модели вселенной.

Сама печь являлась одной из важнейших составляющих, как жилища, так и жизни крестьянина — и не только благодаря своим отопительным, согревающим функциям. Как известно, в печи могли париться-мыться (обновляться духовно и телесно), «печь тесно связана с символикой и практикой родов <…> в знахарских обрядах печь символизировала материнское лоно <…> в печном углу проводили и обряды, направленные на сохранение семьи <…> в народных верованиях и фольклоре печь — постоянный символ материнства, её называют «матенка», «матушка», «мать родная»». В бабьем куте проводили обряд приготовления невесты перед свадьбой. Само приготовления пищи в русской печи — священнодействие.
Рядом с печным столбом, сбоку от печи, находится дощатая пристройка-голбец, из которой ведёт вход в подпол, также именуемый голбцом. Голбец непосредственно не связан с функциями печи, однако, мы считаем его непременным атрибутом печного комплекса и одним из ритуальных составляющих бабьего кута. Прежде всего, в голбце, конечно, хранились продукты, например, там находилась картофельная яма. Однако, известно, что в голбце могли и хоронить умерших членов семьи. Неслучайно и совпадение названий — голбец припечный и столбик-голбец намогильный.

Таким образом, печной комплекс представляет собой сложную систему, синтезирующую утилитарно-практическое и духовное, вообще тесно связанные и переплетённые в крестьянской культуре. Являясь активным полем деятельности хозяйки, печной комплекс демонстрирует нам всю важность женщины в Доме, в Семье, в матриархальном традиционном мире, матриархальном традиционном мире, имеющем глубочайшие исторические корни и который так и даже принципиально не изменила привнесённая позже христианская культура.

Особенный интерес представляет в курной избе потолок. Это своего рода небо, свод, осеняющий всё жилое пространство. Этому впечатлению способствует не только таинственная дымная чернота, в которой теряется высокий потолок, но и, главным образом, его нередко трапециевидная в сечении форма, образованная плахами, опирающимися на балки и стены избы. Это содействовало лучшему распределению дыма, который выходя из печи, распространялся по потолку, отталкивался воронцов вдоль стен и постепенно выходил, охлаждённый, в специальное отверстие-дымоволок, расположенный над дверью и уже окончательно удался за пределы дома через деревянную трубу над сенями. А. Б. Пермиловская отмечает, что «в устройстве высокого трапециевидного потолка прослеживается связь северного народного творчества со строительными традициями финно-угорских племён, ранее населявших эти места. Чёрные избы Карелии также имеют высокий трапециевидный потолок. Несмотря на сходство, русские и карельские курные избы различаются способом дымоудаления. У карел дым из избы удалялся через потолочный дымоволок и устроенную из дуплистого ствола (реже набранную из дощечек) круглую дымницу на чердаке. У русских дым удалялся в стенной дымоволок и дощатую дымницу в стене сеней. В русских районах Карелии курные избы соединяли особенности русских и карельских построек. Дым в них выходил через потолочный дымоволок, но дымница делалась не круглой, а прямоугольной, подобно дымницам Русского Севера».

Вертикальную ярусную структуру северного русского дома завершает чердак (или вышка), используемый как дополнительное холодное хозяйственное помещение, на которое вела ещё одна лестница из сеней. В курной избе чердак всегда оставался глухим, тогда как над белой избой нередко устраивается светёлка. Возможность её появления, по-видимому, связана с тем, что печной дым через сени уже не мог случайно проникнуть на этот верхний ярус.

В 2005 г. в деревне Большой Халуй близ известного села Ошевенск Каргопольского района Архангельской области нами была приобретена у хозяина А. М. Третьякова по цене дров чёрная изба без двора. Изба, заинтересовавшая нас своей несомненной принадлежностью к рудному типу, была частично разрушена (сохранность составляет около 70%, были провалены крыша и потолок) и уже в ту же зиму должна была сгореть в печи.

Через несколько лет после покупки мы получили возможность осуществить давнюю нашу мечту — заняться созданием музея курной избы. Силами добровольцев изба была разобрана и перевезена в село Воздвиженское Сергиево-Посадского района Московской области. Это наиболее удачное расположение будущего музея — на Ярославском тракте — пути в Северные земли. Идентичен родному и ландшафт, ныне окружающий избу. В деревне Большой Халуй она стояла на высоком берегу ушедшей под землю одноименной речки, в Воздвиженском стоит на краю крутого оврага, откуда начинаются дали и сергиевопосадские леса.

Изба Третьякова представляет собой классический образец северной курной избы. Однако она имеет как яркие характерные черты постройки такого типа, так и свои конструктивные особенности.
Скаты крыши достаточно круты, что нехарактерно для курной избы. Это свидетельствует о переходной, более поздней, форме. Охлупень, курицы и потоки, к сожалению, отсутствовали. Высокий в 9 венцов подклет имеет небольшие щелевидные просветы. Видно, что подклет срублен из более тонкого леса. Жилая же часть сложена из массивных брёвен. Скорее всего, это объясняется бóльшим вниманием к жилому верхнему ярусу, который должен быть более тёплым. Окон в доме много — 8 штук в самой избе (4 на главном южном фасаде, 1 на западном фасаде, 3 на восточном), кроме того — 1 окно в сенях и 2 в сенной горнице. Окна маленькие, свойственные избе, топящейся по-чёрному. Косяки, обрамляющие окна, поздней конструкции — из нетолстых брусков, соединений не «в ус», а под прямым углом (размеры окон в просвете: 55 х 65 см; внешние размеры косящатого обрамления: 80 х 90 см). Полукруглые подтёски на бревнах у косяков окон и дверей сделаны не везде.

Изба Третьякова, являясь переходным образцом, имеет несколько дополнительных внутренних помещений. Более ранние курные избы были лаконичнее и проще. В избе из деревни Большой Халуй насчитывается восемь внутренних объёмов, разделённых стенами и перекрытиями и лежащих в трёх ярусах: подклет, первый ярус сеней с дополнительной хозяйственной клетью, второй ярус сеней и прилегающая к ним горница, собственно изба, чердак-вышка, разделённый на две части.

Из нижних сеней, в которых нет иных проёмов, кроме входной двери, ведёт лестница с поворотом на второй ярус. Материалы археологических раскопок VIII — XIII вв. (Новгород, Старая Ладога, Берестье) показывают, что основания жилых клетей того времени представляли собой небольшого размера срубы с дверью и без окон. Можно предположить, что подклет сеней (несмотря на то, что они — пристройка, а не ядро жилого дома) в крестьянском доме XIX столетия являет собой прообраз жилища. В любом случае, она даёт наглядное представление об устройстве и атмосфере древнего жилого помещения.

Окна в интерьере избы характерно расположены очень низко по отношению к полу — на высоте 0,5 м. Обычно верх окна в курной избе по высоте совпадает с верхом двери, в избе Третьякова он ниже верха двери. В избе находится две двери — входная и связывающая прилуб (пространство между печью и стеной) с сенной горницей. Размер избы увеличен за счёт прилуба в бабьем куте.

В интерьере присутствуют яркие, характерные для рудной избы элементы — впечатляющий закопчённый трапециевидный потолок-свод, опирающийся на три балки-матицы и на стену сруба, полки-воронцы по периметру, наглядно отделяющие чёрный нетёсаный верх от светлой тёсаной нижней части стены, дымоволок над входной дверью с доской-задвижкой. Сама деревянная труба не сохранилась, однако, имеются протёски на стене чердака и вертикальные углубления-штрабы (поперёк венцов), в которых крепился дымник. Печь в избе глинобитная, впоследствии переделанная в белую — были пристроены кирпичный колокол и привычная труба.

В процессе реставрации, которая продолжается и по сей день, мы поставили перед собой задачу максимально полно сохранить старый подлинный материал. Была сделана попытка провести множественные локальные вычинки пострадавших от времени брёвен. Однако часть брёвен (некоторые из которых не были нами вывезены) пришлось полностью заменить — к ним относятся венцы в уровне пола, окон и потолка.

В ходе реставрации окладных (нижних) венцов избы, которые подлежали практически полной замене, был применён нестандартный приём работы. Самые нижние из сохранившихся венцов были собраны, затем перевёрнуты и на них вверх нарубались новые нижние венцы. Таким образом, было достигнуто точное совпадение старого и нового материала.

Далее была проведена серьёзная работа по изготовлению опорного фундамента: под углы сруба были подведены 9 оснований, которые представляют собой забутованные песчано-гравийной смесью и песком ямы, перекрытые железобетонными плитами (1,5×1,5 м), на которые, в свою очередь, разместили природные валуны. На валунах и были собраны нижние венцы.

Косяки окон и дверей были сохранены по возможности в подлинности, проводилась специальная работа по их реставрации, была проведена локальная детальная вычинка.
После сборки сруба, была создана временная кровля, под которой проводилась реставрация пола-моста в избе и сенях с максимальным использованием старых сохранившихся досок (толстые широкие доски шириной 30–40 см).

Параллельно была проведена реставрация потолков. В центральной части трапециевидного потолка избы положили сохранившиеся плахи (полубрёвна), а его боковые крылья (скосы) исполнили заново также из плах.

Нами была разработана концепция традиционной кровли по курицам и потокам (слеги пришлось полностью заменить) с учётом современного использования (приспособления). Был введён дополнительный слой сплошной обрешётки со сплошной современной рулонной гидроизоляцией. Выше с воздушным зазором уложен уже традиционный двойной тёс. При этом пришлось увеличить размер потоков, чтобы более толстая кровля могла в него войти. На эту работу ушло примерно два последних года.
Внутри восстановлена лестница, ведущая из подклета в жилой ярус .

Впоследствии, после окончания многочисленных, ещё предстоящих работ, мы планируем восстановить подлинную глинобитную печь и «оживить» избу — начать топку по-чёрному.

Расположение будущего музея в непосредственной близости от столицы, по нашему мнению, актуально и своевременно. Разумеется, мы не претендуем на масштаб ни «Малых Карел», ни «Витославиц», но в случае успешного осуществления замысла наш музей будет отличаться своеобразием и иметь особую ценность. Насколько нам известно, ни в одном музее деревянного зодчества в России нет действующих чёрных изб, не так давно ещё широко распространённых в русских деревнях и являющихся важной составляющей отечественной культуры. Планируя создание музея курной избы, мы постарались абстрагироваться от привычного представления о старине как о чём-то архивном, хранящемся в запасниках, показывающемся за витринами на выставках. Мы хотим создать живой музей, в котором посетитель мог бы непосредственно соприкоснуться с подлинностью. Предполагается, что изба не только будет функционировать как чёрная, но и послужит базой для мастеров, сохраняющих традиции народных промыслов, что, будет органично сочетаться с архитектурой памятника.

Кроме того, планируется создание традиционного историко-культурного окружения. В будущем мы надеемся приобрести на Севере несколько амбаров и организовать своеобразную деревенскую улицу в музее, возможно сооружение колодца. Начало созданию среды положено — в непосредственной близости от избы в настоящее время находятся рубленная часовня Св. мученика Кронида, ограда с въездными воротами, действующая чёрная баня. Это новые постройки, образно приближенные к интересующему нас культурному и хронологическому пласту.

В работе над курной избой, которая проводится на уже традиционных субботниках, главным образом, участвуют добровольцы-курсанты, а также при необходимости подключаются специалисты. Добровольческие начала особенно важны. Иной человек приезжает в Воздвиженское лишь несколько раз, но это уже оказывает немалое влияние на его образ мыслей. Постоянные же участники (главным образом, это москвичи) не только проходят процесс обучения, но и непосредственно соприкасаются с особенной, одухотворённой средой общего труда, контакта с деревом и стариной, с истоками нашей подлинной культуры и национальности, наконец.

Уже сейчас наш Музей начал функционировать как учебная площадка. В настоящее время на нашей территории функционируют плотницкие курсы, на которых желающие получают начальные представления о русской рубке: научаются затачивать и насаживать топор, исполняют основные плотницкие операции (рубку канавки, чаши, чаши с шипом, а также причерчивание). В настоящее время курсанты работают над созданием сруба для «Навеса гончара», проект которого был разработан одним из ведущих участников реставрации курной избы, и который будет использоваться в деятельности Музея.

Кроме того, наш Музей в этом году будет уже пятый раз являться площадкой для проведения Фестиваля народной и духовной музыки, в котором принимают участие такие знаменитые ансамбли как ансамбль Покровского, «Сирин», «Веретенце» и многие другие.

Мы москвичи. Судьба в своё время направила нас разными путями на Русский Север. И сейчас мы хотим предъявить жителям столицы их корни, которые оказались совсем забытыми. Работа длится уже семь лет и немало предстоит ещё сделать, чтобы замысел был осуществлён.

Примечания:

1. Наша организация (в настоящее время носящая название «Новое Старое», рук. Соколов Д. А.) занимается реставрацией деревянного зодчества на Русском Севере с 1985 года. Среди целиком выполненных нами объектов в Кенозерском национальном парке (Архангельская обл., Каргопольский и Плесецкий р-ны) значатся: храм Преп. Александра Свирского на Хижгоре (XIX в.), крестьянский дом в д. Гужово (XIX в.) часовня Св. Духа в д.Глазово (XVIII в.), крестьянская усадьба в д. Зехнова, режевой мост через протоку Чёлма. В настоящее время мы совершаем ежегодные выезды на Русский Север, сотрудничая с такой организацией, как Благотворительный фонд «Спасение церквей Русского Севера. Вереница», а также совершая самостоятельные работы по консервации и реставрации церквей и часовен Архангельской области (среди).
2. Ополовников А. В. Русский Север. М., 1977. С. 54.
3. Пермиловская А. Б.Крестьянский дом в культуре Русского Севера (XIX — начало XX века). Архангельск, 2005. С.106.
4. Там же.
5. Там же. С.107.
6. Носов В. В., Соколов Д. А.Пинежская находка. Народное зодчество. Материалы международной научно-практической конференции «Забытое наследие. Как спасти деревянное зодчество России», посвящённой 100-летию академика Д. С. Лихачёва. Петрозаводск, 2007. С. 524–526.
7. Подробнее см. в публикации:Носов В. В., Соколов Д. А. Пинежская находка. С.523–530.
8. Рыбаков Б. А.Язычество древних славян. М, 2002. С.35
9. Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционной культуре. Иллюстрированная энциклопедия. Спб, 2005. С.30–32.
10. Пермиловская А. Б.Крестьянский дом в культуре Русского Севера (XIX — начало XX века). Архангельск, 2005. С.107.

---

Текст из номера Anastasis про Русский Север.